3.2. Проблема горячего марксизма: был ли Блох марксистом?

   Вместе с тем ранний Блох критичен по отношению к Марксу. Неясна для него «пропорция, которую Маркс устанавливает между интересом как волюнтаристским моментом и идеей как провидческим, панлогистским моментом»[ii]. Маркс изгнал все мечты, все действующие утопии, весь религиозно бродящий телос из истории и приписывает “процессу производства” ту же самую сущность, тот же пантеизм и мистицицизм, ту же ведущую силу, которую Гегель приписывал “идее”, а Шопенгауэр своей алогичной “воле”[iii]. Блох считает, что остается задача продумывания соотношения между “субъективной” волей и “объективной” идеей. В работе 1921 г. “Томас Мюнцер как теолог революции” Блох упрекает Маркса в том, что тот сузил коммунизм до национальной экономии[iv].

    Однако изначальным и ведущим у Блоха является сплав самых различных идей Канта, Кьеркегора, еврейской мистики с отчетливо выраженными экзистенциалистскими мотивами, что и позволило некоторым авторам, например Х.Фаренбаху, характеризовать идеи Блоха как “экзистенциальную философию особого рода с марксистской перспективой”[v]. Автор указывает при этом, что можно увидеть точки соприкосновения позиции Блоха со взглядами Кьеркегора – прежде всего в понимании экзистенции как становления, временности и вечности как будущего, подчеркивания роли фантазии как способности, делающей экзистенцию бесконечной и т.д. Расхождения между Блохом и Кьеркегором усматриваются в том, что самоотношение (“Selbsbetreffung») помещается последним лишь в сферу субъективную, безотносительно к практике[vi]. У К.Ясперса Блох находит интересным для себя «метафизику» «шифров» смысла мира и природы, но полагает, что эта открытость смыслов, в отличие от Ясперса, свидетельствует об их «неготовости», что они могут далее развиваться вплоть до своего возможного завершения[vii].

     Интересным является и замечание некоторых авторов о том, что наиболее близкой к идеям Блоха оказывается по своим интенциям философия Сартра: подразумевается критика позитивизма и психоанализа, попытка синтеза экзистенциализма и марксизма, потребность и недостаток как исходный пункт анализа, определение практики как “перешагивания”, внимание к категории “Ничто” и т.д.[viii].

    Основополагающий труд Сартра “Бытие и Ничто” появился в 1943 г., то есть примерно в то же самое время, когда Блох создавал в США свой фундаментальный труд “Принцип надежды”. Это обстоятельство представляет особый интерес, поскольку сам Ж.-П.Сартр в своей работе “Марксизм и экзистенциализм. Попытка методики” ни разу не упоминает имя Блоха, хотя говорит об одной из основных особенностей экзистенциализма в немецком варианте:”Появление немецкого экзистенциализма между двумя мировыми войнами определенно отвечало - по меньшей мере у Ясперса - скрытой воле, снова оживить трансценденцию”[ix]. Но ведь и одна из сквозных идей Блоха – «трансценденция без трансцендентности»!

      С течением времени и особенно в процессе пребывания в ГДР марксистские моменты у Блоха усиливаются. Это отчетливо чувствуется в “Принципе надежды”, где название девятнадцатого параграфа гласит:”Изменение мира, или 11 тезисов Маркса о Фейербахе», а заключительный, пятьдесят пятый параграф называется  „Карл Маркс и человечность; материал надежды“[x].

       Интерпретации классических произведений К. Маркса также представляют большой интерес. Так, анализируя «Тезисы о Фейербахе», Блох выделяет три группы тезисов и последовательно анализирует их: 1)«познавательно-теоретическая группа», касающаяся мировоззрения и деятельности (тезисы 5,1,3); 2) «антропологически-историческая группа», затрагивающая вопросы самоотчуждения и его действительных причин, а также подлинного материализма (тезисы 4,6,7,9,10); 3) заключительная группа или «группа теории-практики», касающаяся доказательства и практической пригодности (тезисы 2,8); 4) заключительный, 11-й тезис в качестве лозунга («Losungswort”)[xi]. В целом более 70 раз на страницах этого произведения Блох обращается к трудам Маркса[xii].

     Но вместе с тем Блох остается верен себе. Так, говоря об открытии Марксом человека труда как производителя истории и о том, что благодаря этому в классовом сознании содержится также и конкретно-историческое сознание, Блох добавляет: «Но есть - точно также примыкающее к трудовому и производящему сознанию - и воплощающее (gestaltendes) cознание самозатронутости (Selbstbetroffenheit), что подразумевает… схватывание очень важной, даже центральной, особенности такого исторического производителя»[xiii]. Блох пытается по-своему интерпретировать основные положения марксизма.

        Пребывание в ГДР заставило его скорректировать свое понимание социализма. Так, например, перефразируя знаменитое выражение Генриха Манна, Блох заявляет, что "только антимарксизм является глупостью эпохи"[xiv]. С середины 1960-х гг. Блох активно сотрудничает с группой "Праксис" и входит в редколлегию журнала с тем же названием. Однако он не отождествляет себя ни с одной школой, ни с одним направлением как в марксизме, так и в истории философии. Это создавало значительные трудности комментаторам его произведений, поэтому в своих интервью тюбингенского периода Блох часто разъяснял свою позицию. На излюбленный интервьюерами вопрос о том, является ли он гегельянцем или марксистом, Блох отвечал всегда, что быть марксистом — значит быть эпигоном. Глоток чистой воды в эпигонстве невозможен[xv]. Скорее следует говорить о благодарности  за "быть-многому-наученным", а отношение определить как "быть-глубоко-обязанным". Но ориентация на определенное философское учение и отрицание принадлежности к нему требовали пояснений, поэтому Блох дает другую, уже не столь личностную схему интерпретации. По его мнению, импульс марксизма не исчерпывается анализом и снятием противоречий коллективного способа производства и   частнокапиталистической формы присвоения. Остается еще проблема свободы. Поэтому, учитывая многообразие интерпретаций марксизма, следует говорить о существовании в рамках этого направления социальной мысли двух течений: холодного и теплого. Холодное течение в марксизме, «холодный красный цвет» — это анализ условий исторического развития, конкретных ситуаций, разоблачение идеологии и “разволшебствление” метафизической видимости. Теплое течение в марксизме, «теплый красный цвет» – это обращенность в будущее, "освобождающая", "материалистически-гуманная" тенденция, цель которой натурализация человека и гуманизация природы[xvi]. Поэтому, видимо, Блох и надеялся, что он может найти точки соприкосновения с марксизмом, опираясь именно на это теплое течение. В этом аспекте он считал неудачным название работы Ф. Энгельса "Развитие социализма от утопии к науке", полагая, что вопрос должен быть поставлен прямо противоположным образом. В целом же философская концепция Блоха не может быть однозначно определена как марксистская или неомарксистская, это действительно скорее попытка синтеза самых разнообразных историко-философских тенденций.