История революций и победоносного шествия социализма начиналась с описания ситуации прибытия. Эта ситуация в тоталитарных режимах становилась исходным пунктом политической мифологии, официальной историографии, одним из тех моментов, вера в которые укрепляет коллективное тождество граждан данного государства и легитимирует господство правящей партии.    Так было, например, в СССР, на Кубе, так было и в Восточной Германии – только в данном случае речь идет не о запломбированном поезде и броневике, не о шхуне, а о самолете. После подготовки в январе–апреле 1945 г. 150 антифашистов, находившихся в годы войны в СССР, первая из трех групп — так называемая “Группа Ульбрихта” – прибыла в Восточную Германию 30 апреля 1945 и стала организовывать управление освобожденными территориями. Субъективно многие из прибывших эмигрантов стремились построить действительно новое, демократическое общество. Однако изначальная связь “революционеров сверху” с советскими оккупационными властями, формы и методы работы, “рекомендовавшиеся” ЦК ВКП(б) и СВАГ, направляли развитие политических отношений совсем в иное русло, чем это первоначально виделось многим прибывшим эмигрантам. Самое же главное заключалось в том, что отношение к ситуации прибытия руководства самой СЕПГ и в соответствии в этим официальной историографии ГДР постоянно колебалось – от официального признания до замалчивания[i].

    Если в отношении, например, советской и кубинской истории четко зафиксированная ситуация прибытия выглядела как момент триумфа – провозглашенного и в ходе социалистического строительства все более нараставшего, — то в Восточной Германии речь шла о людях, находившихся либо в эмиграции, либо прошедших через антифашистские школы в СССР и изменивших свое мировоззрение. Их взгляды противоречили мировоззренческим и идеологическим установкам большинства населения. Поэтому прибытие этих “варягов” могла рассматриваться как экспорт революции, а следовательно, начало демократических и социалистических преобразований выглядело анонимным и было растянутым: от 1945 г. – года освобождения Германии от фашизма до 1949 г. – года создания ГДР. Поэтому, как мне кажется, отсутствие общепризнанного героического, а не только идеологически легитимированного момента, начала «новой истории» сыграло свою роль в событиях 1989–1990 гг.

[i] О подготовке антифашистов см.: Бланк А., Левель Б. Наша цель — свободная Германия. Из истории антифашистского движения “Свободная Германия”(1943–1945). М.,1969. С.280-281. Данный момент вхождения антифашистов в послевоенную повседневность    в историографии ГДР интерпретировался в разные исторические моменты по-разному: сначала замалчивался (до 1955 г.), затем упоминался (но упоминались не все члены группы, как, например, член “группы Ульбрихта” В. Леонхард, прибывший в Восточную Германию в 1945 г., но из-за несогласия с политическим курсом СЕПГ бежавший в 1949 г. в ФРГ, выпустивший в 1955 г. знаменитую автобиографическую книгу “Революция пожирает своих детей”), затем подавался как начало осуществления четкой стратегической программы КПГ. См., например: ГДР. Становление и рост. К истории Германской Демократической Республики. М.,1977. С.15. Затем, с конца 70х гг., этот период истории снова исчез из учебников истории. См: Politische Zeitschrift. 1996, %u2116 96. S.9. Отсутствие ссылок на данную ситуацию можно заметить и в более ранних работах, посвященных немецкой истории. См, напр: Streisand J. Deutsche Geschichte in einem Band. Berlin,1977.

Можно предположить, что зыбкость и анонимность исходного момента, казавшаяся несущественной, связанная с отсутствием сильной харизматической личности при основании истории ГДР - сравнительно с образами В.И. Ленина, Ф. Кастро, Мао, - также сыграла свою роль в развитии кризисных процессов 1989–1990 гг. В. Пик, будучи председателем СЕПГ и президентом ГДР, не смог стать подобной личностью, в частности, в силу своего возраста (родился в 1876 г.) и тяжелой болезни (с 1953 г.)