Конфликт гендерных этнических стереотипов: может ли быть счастлива немецко-русская семья?

Гендерные аспекты эмиграции из постсоветской России мало изучены. В средствах массовой информации часто говорится об утечке мужского интеллекта и женского тела, последнее же упоминается, в основном, в связи с криминальными ситуациями. Между тем большое число[1] русских и русскоязычных женщин[2] попало в Германию в 1990-х гг. в результате замужества, по брачным объявлениям и т.д. Некоторые из них развелись, многие продолжают жить в браке, но создалась странная ситуация, напоминающая ситуацию черного ящика: фиксируется данные на входе и выходе, но не анализируется сам феномен межэтнических браков с точки зрения социокультурных стереотипов. Ниже мы попытаемся осветить некоторые проблемы, возникающие во взаимодействии людей, являющихся представителями немецкой и русской культур. Обозначим немецкого мужчину для краткости НМ[3], а русскую женщину как РЖ.

Исходную ситуацию, которая требует самостоятельного анализа, можно охарактеризовать как некоторую асимметрию гендерных предпочтений немецких мужчин и немецких женщин. Традиционные представления о трех «К», когда-то присутствовавших в самоидентификации немецкой женщины, давно сменилось многообразием ролей и образцов поведения. Немецкая женщина самостоятельна, экономически независима и в случае сложных жизненных ситуаций может рассчитывать на помощь государства. И хотя лишь 18% молодых женщин считают себя феминистками[4], тем не менее возникает асимметрия взаимного восприятия: официальная социальная политика уравнивания немецких женщин в правах[5] наталкивается на традиционный консерватизм немецких мужчин. Немецкие мужчины ищут соответствие своим консервативным установкам и находят их в секс-турах в азиатские страны и в браках с женщинами из Восточной Европы. Можно говорить о гендерных «Дранг нах Остен» немецких мужчин и обратном «Дранг нах Вестен» русских женщин.

Какие скрытые мотивы и стереотипы выявляются в межэтнических браках, когда немецкие мужчины находят, как им кажется, свою половину в русских женщинах?

1.Позиция НМ

А) Комплекс явного или мнимого превосходства

К явным достоинствам НМ относится, с точки зрения РЖ, готовность взять на себя роль кормильца и тем самым обеспечить женщине высокий и комфортный уровень жизни. В поведении такого НМ заметен принцип ответственности за семью, готовность выполнять взятые на себя обязательства, непосредственно участвовать в воспитании детей и т.д. При этом сила немецкого мужчины - это не только его собственный успех в бизнесе и карьере, это еще и сила германского государства, обеспечивающего и гарантирующего определенный уровень удовлетворения основных потребностей. Система как бы усиливает его мужскую привлекательность, хотя за ней иногда может и отсутствовать собственно личностный момент. Тем самым разрыв между собственной личностной несостоятельностью и внешней презентабельностью компенсируется демонстрацией разного рода возможностей (отдыха, качества жизни и потребляемых услуг).

Позиция превосходства НМ над РЖ связана не только с различием материального положения, но и незнанием эмигранткой особенностей поведения на работе, в обществе, в быту, на досуге. Эта неуверенность проходит в течение нескольких лет, но первоначально она привязывает женщину к мужчине. НМ в этом плане чувствует себя покровителем и хозяином положения. Он объясняет поначалу робкой эмигрантке правила и формы поведения в тех или иных местах – и объяснение достаточно банальных вещей превращается в некое фундаментальное откровение, в ходе которого НМ начинает ощущать себя мессией и мудрецом.

Позиция экономического и лингвистического превосходства автоматически переносится на другие сферы, в частности, культуру. Однако здесь обнаруживается явное несоответствие: РЖ часто блестяще образована, обладает широким кругозором и способна поддержать содержательный разговор на любую тему. Школьное - пусть даже и усеченное - воспитание в советское время на примерах из русской литературы являлось доминирующим и могло в некоторых случаях способствовать развитию романтизма. В более общем плане это свидетельствует о восприятии действительности и различных ситуаций через призму образов художественной литературы и искусства. Это вызывает удивление у НМ, которое затем выливается в различные стратегии супружеского поведения – от подавления такой яркой индивидуальности, наталкивающейся на жесткий прагматизм супруга, до гордости ею и демонстрации своим друзьям и знакомым. Однако общим является одно – надежда НМ на покорность, спокойность, бесконфликтность РЖ очень часто развеиваются в супружеской жизни, особенно если супруге удается получить германское гражданство.

Позитивность против страдания Акценты в мировоззрении: немец ориентирован на позитивное восприятие жизни, он готов слушать об успехах и приобретениях других, разговоры о трудностях он выслушивает, но без внутреннего сочувствия. Он бессознательно избегает страданий и стремится к удовольствиям - будь то постоянное поглощение пищи, национальных напитков или зарубежных пейзажей. Разговоры о человеческих слабостях и собственных проблемах могут восприниматься многими НМ как признак слабости. И напротив, для РЖ рассказы немцев о своей жизни либо дидактичны, либо чисто информативны, либо являются ставшей почти автоматической саморекламой. В то же время для РЖ страдания соотечественников могут стать поводом для возникновения неких доброжелательно-терапевтических отношений – хотя, как известно, русские иммигранты стараются избегать общения друг с другом за границей.

2. Позиция РЖ

Прибывая в одну из самых высокоразвитых и богатых стран Европы, РЖ начинает удивляться – не просто от новизны впечатлений, незнания или наивности. Эти удивления, обусловленные различиями немецкой и русской культур, могут быть обозначены как:

А) «гендерный вакуум»

После прибытия в любом качестве в Германию русская женщина вдруг начинает ощущать некий своеобразный – по сравнению с Россией – вакуум в отношении к ней окружающих мужчин. Если в России любое мужско-женское взаимодействие в различных социальных сферах сопровождается в большей или меньшей степени мужской визуальной агрессивностью, то в Германии это почти отсутствует - мужчины-прохожие не вглядываются оценивающе, коллеги не подают руки при выходе из машины или трамвая. Это лишает на первых порах РЖ уверенности, заставляя пристально вглядываться в немецкое зеркало и спрашивать себя, не произошли ли с ней необратимые перемены. Это синдром со временем исчезает, особенно если РЖ узнает, что этот феномен связан с политкорректностью и с национальной традицией сдерживания выражения чувств. Но ощущение вакуума может сохраняться достаточно долгое время – ибо гендерный вакуум уступает свое место эмоциональному и нарративному. Отсутствие круга подруг, обеспечивавших эмоционально-компенсаторную поддержку РЖ в трудных ситуациях, пресловутых «женских разговоров» является одним из факторов, осложняющих жизнь РЖ. Мы не говорим уже о недостаточном знании языка страны пребывания, значительно осложняющих именно повседневное существование.

Б) «Дежа вю»

Попав в Германию и освоившись с языком и традициями, РЖ постепенно начинает понимать глубинные смыслы происходящего и у нее появляется ощущение того, что это она уже где-то видела и слышала. Когда канцлер ФРГ В. Шрёдер в своей предвыборной программе говорит о необходимости создания групп продленного дня в школах (и это является последним словом немецкой социал-демократии в 2002 году!), то для русской женщины это выглядит довольно странно, учитывая русско-советский и постсоветский опыт системы школьного образования. Потом РЖ узнает, что только в 1977 в ФРГ законодательно было закреплено право женщины работать, даже если супруг и против этого. После этого был отменен параграф 1356 гражданского законодательства(BGB), определявший домашнюю работу как долг(!) женщины[6]. При этом сохраняется традиция ущемления прав женщины – вплоть до сегодняшнего дня, даже у молодежи.[7] Тем самым представление РЖ о Германии как о стране будущего начинает вдруг корректироваться представлением о наличии неких рудиментов в социальной сфере - по сравнению с советской и постсоветской Россией.

3. Взаимодействие позиций НМ в ходе совместной супружеской жизни, с течением времени, обнаруживает линии раскола по следующим направлениям.

А) Порядок или изменение

Здесь проявляется первое различие: немец ориентирован на стабильное соблюдение правил, порядок является чрезвычайно важной для него ценностью. На поддержание порядка[8] уходят зачастую все силы, любое его нарушение воспринимается болезненно, по крайней мере, со стороны представителей среднего и старшего поколений. Это нарушение воспринимается почти как мировая катастрофа, приводящая к индивидуальным или групповым срывам в консерватизм, национализм, ксенофобию и т.п. Это позволяет некоторым авторам утверждать, что в основе порядка лежит страх перед хаосом[9].

Однако порядок не может быть представлен как некое упрощение. Принцип экономии мышления – это, скорее, русский национальный архетип максимизации эффекта при минимуме ресурсов и собственных усилий. Немецкий же принцип – это непрерывное усложнение создаваемого - от садовой скамейки до автомобиля, не говоря уже о регулировании социальных отношений. Однако зарегулированность экономических и социальных отношений не может не вызывать чувства, по меньшей мере, удивления.[10] РЖ, напротив, способна как гибко приспособиться, так и изменить существующее положение дел. Предшествующая жизнь на Родине приучила к каждодневному изменению ситуации, спонтанному реагированию на неожиданно возникающие проблемы. Поэтому она спокойно относится к самому факту изменений, инноваций и может стремиться к ним, воспринимая зачастую порядок как необходимый, но скучный фактор немецкой жизни.[11]

Это особенно заметно в сфере быта: здесь русская женщина изначально проигрывает немецкой – ибо, если не брать период анархической юности многих немецких девушек, традиции чистоты сильны и переходят по наследству… РЖ изначально, с точки зрения НМ, менее аккуратна, чем немецкая – не в силу индивидуальных особенностей, а из-за отсутствия прежде всего в советской культуре внимания к быту и отсутствия устойчивых традиций и консенсуса по многим вопросам домашнего хозяйства (как и чем мыть посуду и пол, как прибираться в комнате и т.д.). Так мы подходим к новому аспекту порядка.

Б)Gemuetlichkeit против духовности

Порядок переходит в так называемую «Gemuetlichkeit». Если русские интеллектуалы тешат себя иллюзией непереводимости термина «Духовность», то в ответ на это немцы могут выставить вышеуказанный термин. Он означает гармонию, уют, обустроенность. То, что высмеивалось как «бюргерство» «мещанство», на самом деле оказывается неукротимой жаждой немца к переустройству всего и вся. Эта одержимость, оказывающаяся пагубной в политике, в быту дает чудесные результаты в виде города-сада, удобной жизни, очевидности и беспроблемности повседневного существования. Поэтому какая-нибудь литературоцентричная РЖ с ее широтой интересов может легко капитулировать перед немецким комфортом, многочисленными радостями потребления всяческих благ. Так немецкая «гемютлихькайт» побеждает в душах многих новоприбывших РЖ их русскую духовность.

Однако при этой капитуляции происходят странные вещи. Немецкое сознание не терпит пустоты, стремясь заполнить все вокруг себя: украсить стену в доме фотографиями, высадить деревья вдоль своего участка или дороги, исследовать до конца некий природный или социальный феномен. Плотность, насыщенность социокультурной среды, наличие огромного количества литературы по любой теме, тотальная зарегулированность социальной жизни создают непрерывное ощущение границ. Это приводит иных свободолюбивых немцев к впечатлению от Германии как о культурном гетто, из которого стремятся выбраться, зачастую обращая свои взгляды то на Америку (Северную и Южную), то на Россию. В этом аспекте, например, русская провинция с ее ресурсом пространства таит в себе неодолимый соблазн влечения для немца, желающего эмансипироваться или внедрить нечто прибыльное и разумное. «Гемютлихькайт» стремится вырваться за свои собственные пределы. Поэтому «Дранг нах Остен» – это не злая политическая воля или коварный заговор немецких империалистов, а вечная немецкая болезнь. Эта последняя, как правило, излечивается личным опытом пребывания, приводящего к крайним оценкам (середины здесь нет): или немецкая душа навсегда остается в России (на Урале, в Сибири) и сопровождается непрерывными поездками в эту страну, или же наступает полное охлаждение, связанное с крушением собственных замыслов и несбывшихся надежд…

Проявлением «гемютлихькайт» оказывается и тотальная окультуренность природы. Культура и натура – это не две сферы, противостоящие друг другу, как в России, Натура, природа побеждена культурой – во всех смыслах. В любом лесу, зайдя даже в самые, казалось бы, дебри, можно найти таблички на деревьях с названием дерева, возраста, указанием маршрута, по которому можно двигаться и т.д.

Но эта победа оборачивается другой стороной. Леса умирают – и это признак экологического неблагополучия. Можно создать видимость – окружить себя изгородью из деревьев, отгородиться забором от автобана и тем самым создать иллюзию отрешения от мира. Но на самом деле невозможно спастись бегством, «уйти в леса», ибо леса прозрачны, сыры и самое лучшее, что можно сделать – это проехать их на велосипеде. Природа, даже в провинции, стала фоном для автомобильных прогулок, а настоящая немецкая провинция – она переместилась в Африку, Азию, Латинскую Америку. Именно там отдыхают немцы и именно там стремятся они обрести то, что на их родине давно потеряно - первозданную природу. Поэтому стремление РЖ «выехать на природу» оборачивается гулянием по опушке, ощущением дискомфорта и невозможности оторваться от цивилизации.

В) Тишина или шум

В качестве базовой социальной ценности немцев - это признак гармонизированности социальных отношений (как экономических, так и политических), это ровная политическая интонация без вскрикиваний и радикальных призывов и чудачеств. Как культурная ценность – это признак частного жизненного мира, признак обособленности и автономности, отдыха и наслаждения жизнью. Если работа – это говорение, то тишина – это подтверждение права индивида как отдельной личности. Поэтому для немца одно из основных прав человека – это право на молчание и тишину. Право на молчание – не только фраза из западных полицейских сериалов, это и черта, присущая демократическому обществу. В социологическом плане это означает, что обособленные индивиды скрепляются воедино звуковым социальным пространством, основным свойством которого становится отсутствие звука. Наоборот, русский человек непрерывно маркирует социальное пространство своими возгласами и обнаруживает себя тем самым как социальное существо. В условиях атомизации постсоветского общества, когда распадаются прежние социальные институты и связи, именно звук в самых разнообразных шумовых формах (бытовых, политических, досуговых и т.д.) становится свидетельством существования индивидов и групп – «я создаю шум, следовательно, я существую». За неимением реальной отдачи от приватизации происходит приватизация звукового социального пространства. Сохранение иллюзии социальности осуществляется посредством звука. Русский индивид отграничивает данным образом свой сегмент пространства от других и тем самым механизм образования социальности складывается совсем иным образом, нежели в немецкой культуре. Поэтому свойственное русской женщине стремление к производству различных шумов, легитимное в рамках ее родной культуры, может оцениваться НМ негативно. Ресурс тишины становится поводом и полем для межэтнических конфликтов.

Г) Немецкая толпа

Интересным для РЖ становится и поведение немецкой толпы во время праздников или каких-либо политических мероприятий. Когда в ходе революционных изменений в ГДР осенью 1989 г. на улицы выходило 50-70 тысяч человек и не было ни одного происшествия, то это озадачивало экспертов и наблюдателей. Известный восточногерманский психолог Ханс Маац написал книгу «Затор чувств»[12], где доказывал, что это происходило от эмоциональной зажатости восточных немцев. Однако здесь могут быть обнаружены и более глубинные корни. Наблюдения не только за манифестирующей, но и праздничной толпой показывают наличие некоторых национальных поведенческих особенностей[13] - даже в толпе немец держится обособленно, соблюдая определенную дистанцию по отношению к другому, находясь в трезвом или ином состоянии. В этом смысле немецкая толпа отличается от толпы русской и потому нахождение в ней может доставить эмоциональное и эстетическое удовольствие. Интеллигентная РЖ,%2