§3. З. Фрейд: дуализм человеческой природы

Концепция социальной деструкции генетически связана также с идеями З.Фрейда. В отличие от онтологических и антропологических обобщений Гегеля и Ницше Фрейд иначе подходит к проблеме. Особенно пристальное внимание он уделяет противостоянию и взаимодействию инстинктов Эроса и Танатоса.

Фрейд говорит о том, что поведение человека основано на основных инстинктах Эросе и Танатосе. Энергия эроса, основного инстинкта жизни, способствует сохранению и воспроизведению жизни. Танатос, соответственно, основной источник влечения к смерти. Фрейд убежден, что поведение человека – это итог напряженного взаимодействия Танатоса с Эросом.. Борьба Эроса и Танатоса, говорит Фрейд, является всеобщим законом бытия или «культурным процессом, в который вовлечено человечество»[1].

По поводу термина «Танатос» стоит оговориться, что Фрейд в своих работах не использует его. Однако по свидетельству официального биографа Фрейда Э. Джонса[2], австрийский ученый неоднократно употреблял данный термин устно для обозначения инстинкта смерти. Также без названия осталась энергия инстинкта смерти. Если энергию Эроса Фрейд обозначил как либидо и это название прочно закрепилось в истории философии и практике психоанализа, то противоположная энергия осталась не обозначенной определенным именем. Последователи Фрейда предпринимали попытки назвать эту энергию по аналогии с либидо: П. Федерн предложил «мортидо», Э. Вейсс - «деструдо». Однако эти термины так и не закрепились в широком дисциплинарном обороте[3], хотя некоторые исследователи применяют их в анализе идей Фрейда[4].

На наш взгляд, название энергии инстинкта смерти стоит искать в самих текстах Фрейда. Так, в работе «Неудовлетворенность культурой» (1930) появляются термины «деструкция»[5] и «деструктивность». По аналогии с эротической энергией либидо, в качестве разрушительной энергии Танатоса, направленной на прекращение жизни, Фрейд называет деструкцию и агрессию, которые выступают синонимами. В воспоминаниях о том, как он пришел к мысли о существовании в мире инстинкта смерти, Фрейд пишет: «Нелегко было найти свидетельства деятельности этого гипотетического инстинкта смерти. Шумные проявления Эроса бросаются в глаза; можно было предположить, что глухая разрушительная работа инстинкта смерти происходит внутри живого существа, но это было малодостоверно. Дальше шла идея о том, что часть этого инстинкта обращается против внешнего мира и находит свое выражение в первичном позыве агрессии и деструкции»[6]. (курсив наш – С.В.,Г.Б.)

Там же Фрейд пишет: «Гипотеза об инстинкте смерти, или деструктивности, столкнулась с сопротивлением даже в психоаналитических кругах»[7]. Получается, что «деструктивность» Фрейд употребляет как синоним инстинкта смерти особенно в том случае, когда акцентируется внимание на значении «человеческого качества»: культурное развитие «должно нам продемонстрировать на примере человечества борьбу между Эросом и Смертью, инстинктом жизни и инстинктом деструктивности. Эта борьба - сущность и содержание жизни вообще, а потому культурное развитие можно было бы просто обозначить как борьбу человеческого рода за выживание»[8]. (курсив наш – С.В., Г.Б.)

Жизнь – это взаимодействие и противодействие Эроса и инстинкта смерти. Эрос становится оборотной стороной инстинкта смерти. Фрейд пишет, что «оба эти инстинкта редко - наверное, даже никогда - не выступают по отдельности, но сплавлены в различные изменчивые и спутанные сочетания, а потому неузнаваемы для нашего взгляда»[9]. Эрос выступает как объединяющее, а инстинкт смерти – разъединяющее начало, «обнаруженное рядом с Эросом и разделяющее с ним власть над миром»[10].

 Наиболее ярко взаимосвязь Эроса и Танатоса, считает австрийский мыслитель, проявляется в процессах самодеструкции личности, таких как садизм и мазохизм. Помимо эротического элемента деструктивности Фрейд обнаруживает, что инстинкт разрушения сопровождается повышенным уровнем нарциссического наслаждения, который основывается на удовлетворении желания власти (господства) над природой. Так главной чертой фрейдовского понятия деструктивности становится удовлетворение инстинкта наслаждения через разрушение.

Дуализм инстинкта жизни и Танатоса, выявленный Фрейдом, ярко показывает их тесную взаимосвязь: слияние с Эросом становится индикатором и провокатором разрушения. Философ показывает, что конфликт Эроса и Танатоса приводит к выведению латентной деструктивной энергии вовне. Разрушительный инстинкт «нам недоступен, пока не вступает в соединение с Эросом»[11]. Именно по этой причине, как объясняет Фрейд, были трудности в восприятии и изучении инстинкта смерти[12].

В окружающем мире, по мнению Фрейда, существует три источника страдания: «всесилие природы, бренность нашего тела и недостатки учреждений, регулирующих взаимоотношения людей в семье, государстве и обществе»[13]. Первым двум источникам человек вынужден подчиниться, так как невозможно добиться полноты власти над природой и смертью. Социальный источник страдания, обреченно заявляет Фрейд, также невозможно устранить, поскольку за созданными человеком институтами, скрывается «какая-то часть непобедимых сил природы»[14], в данном случае – агрессивные свойства человеческой психики. Итак, следуя логике Фрейда, источники страдания оборачиваются объективными факторами усиления влечения к смерти.

В духе своего времени, популярности экономических подходов в конце XIX в. – начале ХХ веков, Фрейд признает, что одним из орудий агрессивности и разрушительности является частная собственность. Однако он справедливо подчеркивает: «безмерная иллюзия» считать инстинкт смерти порождением только экономических причин и находящийся полностью под властью экономики. При условии устранения частной собственности и наступлении экономического примирения людей друг с другом, сущность агрессивности не изменится. Даже при уничтожении семьи («зародыша культуры») «тогда, конечно, становятся непредвидимыми новые пути развития культуры; но одного следует ожидать наверняка - агрессивность, эта неискоренимая черта человеческой натуры, последует за ней и по этим путям»[15]. Фрейд убежден во врожденной агрессивной предрасположенности человека. «Всегда есть искушение сделать ближнего своего средством удовлетворения агрессивности, воспользоваться его рабочей силой без вознаграждения, использовать как сексуальный объект, не спрашивая согласия, лишить имущества, унизить, причинить боль, мучить и убивать»[16]. В силу того, что в человеческую природу включено влечение к смерти, необходимы механизмы, сдерживающие этот инстинкт. Таковыми в концепции Фрейда являются социокультурные институты.

Совместная жизнь людей стала возможной только при условии ограничения разрушительного инстинкта культурой[17], либидозно объединяющей людей и преодолевающей влечение к смерти. Противостояние Танатосу происходит благодаря основным целям культуры: «защите людей от природы и урегулированию отношений между людьми»[18]. Социокультурные ограничения подчиняют индивида с его стремлением удовлетворять личные потребности и желанием счастья. Фрейд осознает утопичность призывов вернуться к природе и стать счастливыми, так как, несмотря на пессимистичность оценки культуры, понимает необходимость культуры, поскольку «все наши средства защиты от угрожающих страданий принадлежат именно культуре»[19].

На уровне личности влечению к смерти, по убеждению Фрейда, противостоит такой продукт культуры, как совесть. Благодаря совести агрессия переносится внутрь и направляется на самого субъекта. В стадии саморазрушения агрессия создает напряжение и конфликт между «Сверх-Я» (компонент личности, сформированный через усвоение социальных норм) и «Я» («сфера личности, характеризующаяся внутренним осознанием самой себя и осуществлением приспособления личности к реальности»[20]). Чувство вины становится выражением амбивалентного конфликта Эроса и Танатоса на уровне отдельного индивида. «Так культура преодолевает опасные агрессивные устремления индивидов - она ослабляет, обезоруживает их и оставляет под присмотром внутренней инстанции, подобной гарнизону в захваченном городе»[21].

Фрейд убедительно показал амбивалентность культуры, которая с одной стороны, сдерживает инстинкт смерти, а, с другой стороны, создает условия для удовлетворения агрессивных склонностей человека, так как понимает, что наличие объекта агрессии поможет объединить либидозными связями большее количество индивидов. Людям нелегко отказываться от удовлетворения влечения к смерти, то есть от разрушения через наслаждение. Поэтому «немаловажной является выгода малого культурного круга - он дает этому влечению выход вовне, направляя агрессивность на стоящих за пределами круга»[22]. Так культура формирует сетку двойных стандартов для «своих» и «чужих», помогая «своим» в реализации инстинкта Танатоса.

Получается, что у главного продукта Эроса – культуры - Фрейд обнаруживает деструктивный потенциал: Эрос не только создает культуру, но и проявляет (переводит во внешние формы) влечение к смерти. «Вследствие этой изначальной враждебности людей культурному сообществу постоянно угрожает распад»[23]. Поэтому социокультурные регуляторы постоянно вынуждены совершенствоваться, усложняя способы ограничения и контроля индивидов. Фрейд убежден, что культура требует принесения в жертву как эротических, так и агрессивных склонностей человека, поскольку «культурный человек возможность счастья» предпочитает и променяет «на гарантированную безопасность»[24], комфорт и благополучие.

Взгляды Фрейда на истоки и природу инстинктов Эроса и Танатоса крайне пессимистичны. Агрессия, как разрушительная энергия, не только врожденная, берущая начало из «встроенного» в человеке инстинкта смерти, но она также и неизбежна, поскольку, если энергия Танатоса не будет обращена вовне, это вскоре приведет к саморазрушению индивидуума.

С одной стороны, Фрейд убежден, что только культура является инструментом противостояния влечению к смерти, но, с другой стороны, мыслитель указывает на принудительный характер культуры, выступающей необходимостью, которой лучше подчиниться. Далее следует неутешительный вывод: «все ее усилия не стоят затраченного труда, а итогом их будет лишь невыносимое для индивида состояние»[25]. Основная проблема для человеческого общества, справедливо констатирует Фрейд, «найти целесообразное, то есть счастливое равновесие между индивидуальными притязаниями и культурными требованиями масс»[26]. Однако, сам философ не верит в достижимость такого равновесия, считая конфликт непримиримым и роковым.

Таким образом, принципиально новым в модели дуализма человеческой природы Фрейда появляется использование терминов «деструкция» и «деструктивность». Благодаря открытию дуалистической пары Эроса и Танатоса в человеческой природе Фрейд сдвигает акценты с онтологического и гносеологического аспектов на анализ биологических и психологических сторон человеческой разрушительности. Исследование взаимодействия инстинктов смерти и жизни позволило открыть сплав любовного и деструктивного влечений, что во многом прояснили ранее непонятные наклонности (садизм, мазохизм). Австрийский мыслитель показывает, что этот конфликт Эроса и Танатоса приводит к выведению деструктивной энергии вовне. Однако деструкция направлена не только на внешний мир, но и на сам субъект. Фрейд формулирует тезис об «осуществляющемся процессе саморазрушения»[27], поскольку цель инстинкта смерти – это возвращение в неорганическое состояние. Идеи Фрейда породили ряд вопросов: если дуализм Эроса и Танатоса присущ человеческой природе, то можно ли говорить об этом взаимодействии на социальном уровне? Что такое деструкция в обществе? Какова ее природа, функции? Как ей противостоит культура? Таким образом, Фрейд затронул важную проблему, потребовавшую дальнейшего анализа.

Подведем итоги. Мы проанализировали идею негативности Гегеля, идею жестокости Ницше и идею инстинктов жизни и смерти Фрейда, выделяя ключевые моменты, повлиявшие на последующие исследования проблемы социальной деструкции. Большое значение для истории философии имеет гегелевская теоретическая разработка онтологии общего негативного принципа движения. Важно отметить, что констатацией негативных черт Просвещения Гегель положил начало критическому осмыслению этого феномена европейской цивилизации. Ницше переходит к безжалостной критике цивилизации, выявляя в качестве источника социальной деградации принцип жестокости познающего разума. Фрейд, помимо применения терминов «деструкция» и «деструктивность», находит силу, противостоящую деструктивности – культуру. Эти теоретико-критические открытия в значительной степени подготовили формирование концепции социальной деструкции в творчестве представителей Франкфуртской школы.