§2. Ф. Ницше: жестокость как атрибут жизни

     Творчество Ф. Ницше свидетельствует о новой ступени понимания разума, о закономерном этапе критики европейской цивилизации и традиции классического рационализма. В противовес гегелевскому поклонению разуму творчество Ницше воплощает собой разочарование, утрату веры в разум.   

      Если Гегель акцентирует внимание на онтологии негативности, то Ницше меняет ракурс и приоритетным для него становится антропологический аспект, определяющий все стороны жизни. Ницше, как и Гегель, не использует собственно термин «деструктивность», однако, в его высказываниях присутствуют размышления по поводу социальной деструкции и это, прежде всего, исследование жестокости как атрибута жизни.

Для реконструкции модели жестокости необходимо обратиться к свойствам жизни в ее онтологическим определении. В работах Ницше можно выделить, на наш взгляд, следующие ее свойства: объективность разрушительности, амбивалентность уничтожения, целесообразность разложения.

Ницше говорит об объективности разрушительности, поскольку ее истоки не стоит искать «позади мира»[1], так как жизнь в целом носит деструктивный характер: «…сама жизнь в существенном, именно в основных своих функциях, действует оскорбительно, насильственно, грабительски, разрушительно и была бы просто немыслима без этого характера»[2].

Далее Ницше выявляет амбивалентность уничтожения[3]: созидание и разрушение тесно связаны и взаимовключены друг в друга. «Вечная радость становления, - пишет философ, - заключает в себе также и радость уничтожения»[4]. Взаимопроникновение творческого и разрушительного начал необходимо даже на физиологическом уровне. Ницше убежден, что для творчества требуется опьянение, в том числе и опьянение жестокостью, разрушением, что придает «чувство возрастания силы и полноты»[5].

Наряду с амбивалентностью уничтожения выявляется целесообразность разложения частей для процветания целого: «Даже в каждом отдельном организме дело обстоит не иначе: всякий раз с существенным ростом целого смещается и «смысл» отдельных органов — при случае их частичное разрушение, их сокращение в числе (скажем, путем уничтожения средних звеньев) может оказаться признаком возрастающей силы и совершенства»[6].

Говоря об онтологических свойствах жизни, Ницше оказывается, на наш взгляд, солидарен с Гегелем в том, что разложение и уничтожение объективны, необходимы и перетекают в свою противоположность. Ницше, как и Гегель, оправдывает разрушение части ради целого, хотя развитие и прогресс оба философа понимают по-разному. Ницше принимает и приветствует в противоположном Гегелю смысле: «Величина «прогресса» измеряется даже количеством отведенных ему жертв; человечество, пожертвованное в массе процветанию отдельного более сильного человеческого экземпляра, — вот что было бы прогрессом»[7].

Гносеологический аспект модели жестокости раскрывается через анализ познания как процесса уничтожения. В творчестве Ницше можно заметить перекличку с идеями Гегеля. Гносеологическую сторону негативности Гегель раскрывает как предварительную (рассудочную) часть процесса самопознания духа. Однако, согласно такой логике, становление духа уже содержит в себе его завершение и гибель. Получается, что путь самопознания становится одновременно и путем негации. Эту идею Ницше развивает уже в антропологическом ключе и заявляет, что трагичность существования заключается в том, что «познание влечет за собою гибель»[8]. Выбрав путь познания, человек обрекает себя и мир на путь уничтожения. По убеждению Ницше, познающий разум разрушает жизнь.

Антропологический ракурс выявляет инстинктивную природу жестокости.В работах Ницше прочитывается двойственное отношение к человеку и его сложной природе. С одной стороны, человек «есть больное животное вообще», а с другой – «великий самоэкспериментатор, неугомон, ненасытник, неисправимый строптивец, вечный заложник будущего, одуревший от собственной прущей куда-то силы», «самое мужественное», «отважное и щедрое животное»[9]. Но все же Ницше полностью посвящает себя утверждению величия человека и пытается найти основы для восстановления человеческого достоинства.

Противоречиво оценивая человека, Ницше, тем не менее, выделяет главное – истинная природа человека заключена в его основных инстинктах: инстинкте жестокости и инстинкте свободы или воли к власти. Жестокость основана на подавлении инстинкта свободы и выражается в причинении и наблюдении страдания. Ницше говорит о том, что жестокость является древнейшим правилом не только взаимосвязи человека и окружающего мира, но и отношения к самому себе. Именно на том, что жестокость направлена на самого обладателя этого инстинкта, основано «величайшее и тревожнейшее заболевание, от которого человечество не оправилось и по сей день, страдание человека человеком, самим собою»[10].

Под инстинктом свободы Ницше подразумевает творческую энергию, создающую красоту и направленную на самого человека. Причем инстинкт свободы настолько тесно переплетен с разрушительностью, что Ницше его называет «тайным самонасилием, жестокостью художника, радостью придавать себе форму как трудному, сопротивляющемуся, страдающему материалу»[11]. Получается, что самонасилие и самоуничтожение через страдание ведут к самосозиданию.

Под «волей к власти» подразумевается Ницше потенция, возможность самореализации. У каждого человека есть внутренний потенциал. Поэтому человек творчески должен подходить к жизни.  Основная динамика жизни состоит в многообразном взаимодействии воли к власти и инстинкта жестокости, то есть оба инстинкта способствуют развитию цивилизации.

В случае отсутствия объекта жестокости, считает Ницше, возникает самоуничтожение, так как «в мирной обстановке воинственный человек нападает на самого себя»[12]. Процесс самоуничтожения Ницше продемонстрировал на примере Просвещения. И поэтому Хоркхаймер и Адорно охарактеризуют его позже как одного из «безжалостных завершителей Просвещения»[13].

На уровне всего человечества процессы уничтожения воспринимаются Ницше как продуктивная жестокость, благодаря которой происходит качественное улучшение человека как родового существа. Поэтому целесообразность разложения заключается в том, что жестокость или «всё злое, ужасное, тираническое, хищное и змеиное в человеке так же способствует возвышению вида «человек», как и его противоположность»[17]. Полное уничтожение, согласно Ницше, очищает человеческий вид от слабых экземпляров, укрепляя и закаливая здоровых, сильных индивидуумов. Несмотря на то, что Гегель и Ницше стоят на разных мировоззренческих платформах, оба выявляют телеологический аспект разрушения как самосовершенствования. Если онтологический телеологизм негативности Гегеля заключается в движении духа к самому себе, то Ницше показывает, что антропологическое разложение ведет к укреплению человеческого рода. Таким образом, инстинкт жестокости выполняет функции самосохранения и развития человека.

Однако на уровне европейского общества жестокость негативно оценивается Ницше. С течением времени, говорит он, человек становится все слабее под гнетом цивилизации и наслоения разных культур, инстинктов и ценностей. Современник Ницше – это «человек эпохи распада»[18]. Инстинкты изгоняются из жизни, цивилизация заставляет их действовать жестоко по отношению друг к другу, так как «современность, - пишет Ницше, - физиологическое самопротиворечие»[19]. Философ призывает вырваться из круга цивилизации, перейти «обратно на язык природы»[20], осознать гармонию срединного положения человека в мире, понять, что человек не является лучшим и не является целью в этом мире.

В качестве социально-культурных механизмов уничтожения европейской цивилизации, которые Ницше называет «пагубами», «злейшими эпидемиями», несущими «тошнотворные испарения внутреннего разложения», можно выделить два: «великое отвращение к человеку» и «великую жалость к человеку»[21].

Вследствие «болезненной изнеженности и измораленности»[22], развитие цивилизации привело к тому, что человек научился стыдиться своих инстинктов. От недоверия к своей природе у человека возникает отвращение к жизни. Саморазложение обостряет ощущение жизни: «но даже и это отвращение, эта усталость, эта досада на самого себя проступает в нем столь властным образом, что тотчас же оборачивается новыми путами. Его Нет, которое он говорит жизни, как бы по волшебству извлекает на свет целое изобилие более нежных Да; и даже когда он ранитсебя, этот мастер разрушения, саморазрушения, — то сама-то рана и принуждает его следом жить»[23].

Сострадание к человеку философ называет «могущественной, смертоносной» силой. Ведь под состраданием как таковым понимается переживание того же страдания вместе с тем, кто страдает. Само по себе сострадание не только бесполезно, но и вредно, так как оно только увеличивает страдание в мире. Ницше убежден, что жалость, сострадание и милосердие - это худшие из качеств, так как они направлены на немощных, юродивых, слабых и всех тех, кто бесполезен и даже является обузой обществу, тех, кто не может чего-то добиться сам. А такие слабые личности не достойны жить, по жестокому мнению Ницше. Итак, милосердие и сострадание объявляются разлагающими, порождающими больных и слабых людей.

Основным разрушительным фактором цивилизации Ницше считает религию, в частности христианство, которое «дало Эроту выпить яду: он, положим, не умер от этого, но выродился в порок»[24]. Именно христианство изобрело и привило человечеству «отвращение к человеку» и «жалость к человеку». Разлагающее действие церкви на человеческий род прикрывается словами о духовном росте. Мнимое улучшение человека привело к тому, что он превратился в «карикатуру человека», которую «заперли в круг сплошных ужасных понятий»[25]. Аскетический идеал, насаждаемый церковью, идет против природы человека, лишает его всяких желаний, прививает отвращение к жизни, но человек, убежден Ницше, «предпочтёт скорее хотеть Ничто, чем ничего не хотеть»[26].

Ницше сетует также на «измельчание и нивелирование европейского человека»[28]. Люди становятся одинаковыми без желаний и стремлений, довольствующимися обещаниями религии. Удовлетворенность посредственной жизнью, отсутствие всякой борьбы и осмысления жизни становятся латентными разлагающими явлениями для человека и общества. Правила социальной жизни, ее предписания и ограничения делают из человека преступника. Ницше убежден, что добродетели сильного человека «изгнаны обществом; его живейшие инстинкты, которые он принёс с собою, срастаются тотчас же с угнетающими аффектами, с подозрением, страхом, бесчестьем».[29]

Жестко критикуя государство, Ницше называет его «самым холодным из всех холодных чудовищ… где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех - называется - «жизнь»[30]. Разрушительные процессы в социуме приводят к тому, что общество «устало от человека», так как люди «утратили и любовь к человеку, уважение к нему, надежду на него, даже волю к нему. Вид человека отныне утомляет»[31].

В своей философии Ницше стремится найти новую мораль, с помощью которой можно освободить человека от традиционных ценностей. Прежняя мораль способствует оправданию и укоренению деструктивных элементов социума. Поэтому такая мораль антигуманна. С одной стороны, опираясь на мораль, на ее способность ограничивать природу человека, общество маскирует деградацию человека как вида под развитие, превращая «саморазрушение вообще в признак ценности, в «долг», «святость», «божественность» в человеке!»[32] С другой стороны, общество двойных стандартов, разоблачаемое Ницше, использует свойство амбивалентности жизни, провозглашая регрессом все то новое, что не укладывается в рамки социальной привычной жизни.

Обобщая сказанное выше, следует отметить, что в силу изменившейся реальности конца ХIХ века, не вмещающейся в гегелевскую систему, Ницше поднялся на новую ступень критического осмысления действительности. Негация, возведенная Ницше в мировоззренческий принцип переоценки ценностей, стала основой последующего переосмысления всех форм культуры. Несмотря на солидарность Ницше с Гегелем в оценке бытийных свойств жизни, ницшевская идея жестокости сдвигает акценты из онтологии негативности в антропологическую плоскость: жестокость становится свойством самой жизни. Развивая гносеологический аспект негативности Гегеля, Ницше выявляет источник деградирующего движения общества: это – познающий разум и формы его воплощения, прежде всего мораль. Познание, убежден Ницше, уничтожает жизненность, так как стремится подчинить буйство иррациональной жизненной силы логике мышления и ущербной морали прошлого. Онтологические свойства жизни с одной стороны, и уничтожающая и разлагающая мощь разума - с другой, настолько усилили инстинкт жестокости, что человек, утратив величие, превратился в больное существо и потерял всякую ценность для общества. Таким образом, критикуя европейскую цивилизацию, Ницше исследует проблему социальной деструкции в антропологическом аспекте, которая конкретизируется в постулировании жестокости как атрибута жизни и человеческой природы.