Глава 4.2. Язык Э. Блоха
Известный немецкий драматург и эссеист Хуго Балль сказал в 1916 г: "Бог мертв. Мир взорван. Я – динамит"[i]. Последнее выражение можно смело отнести и к Блоху, к его стилю философствования и повествования. Язык и первых, и последних его произведений был экспрессионистским, хотя в "Духе утопии" и "Томасе Мюнцере" преобладает взрывной стиль пророка, а в работах 1960–1970-х гг. усиливается повествовательность и язык становится более спокойным. Об этом свидетельствует и частое упоминание Блохом так называемого "письма лорда Чандоса"[ii]. Речь идет о том, что в 1902 г. Гуго фон Гофмансталь написал от имени вымышленного лица, некоего лорда Чандоса письмо, обращенное в 1603 г. к философу и естествоиспытателю Френсису Бэкону. “Лорд” рассуждает об экзистенциальном опыте, в котором отсутствует единство языка, сознания и внешнего мира. А возникшее новое, мистическое переживание своего Я и тела как вдруг раскрывшихся шифров настолько индивидуально, что для него нужен другой язык, который уже не связан столь сильно с предметами внешнего мира и может изменяться по желанию автора. Для выражения лирического чувства тоже нужен новый, монологический и герметичный язык, где слово должно стать "шифром". Если экспрессионизм воспринимал стабильность отношений как пустоту без смысла, видел в обществе, цивилизации, духе напряженную полярность[iii] и стремился в свободном размере стиха и раскрепощенном повествовании выразить новое чувство жизни, человеческое достоинство и братство, то взгляд Блоха на мир как на процесс обнаруживал точки соприкосновения с экспрессионизмом, что позволяло активно использовать и экспрессионистские языковые приемы. Тогда становится понятным любовь Блоха к детали, единичному и антипатия к строго систематизированным конструкциям. Его известное изречение "Мыслить – значит перешагивать" (“Denken heisst ueberschreiten”)[iv] звучит многогранно, не только эпатирует и направлено против пафоса "выведения" у строго системно мыслящих теоретиков, но и открывает горизонты нового. "Космополитическая" трактовка мышления требовала и соответствующего категориального аппарата.
[i] Vom Naturalismus zum Expressionismus. Literatur des Kaiserreichs. Stuttgart,1984. S. 83.
[ii] Ibid. S. 64.
[iii]См.: Schlosser H.-D. DtV-Atlas zur deutschen Literatur. Tafeln und Texte. Muenchen,1992. S.235–239.
[iv] В переводе этой фразы теряется момент пространственности, поскольку глагольный префикс “ueber” означает буквально “над” и тем самым появляется момент приподнятости: мы перешагиваем, приподнимаясь над каким-то предметом или событием, мы поднимаем себя, становимся выше его и в этом смысле над ним. Таким образом, здесь есть момент преодоления, но не в смысле простого перескакивания «через», а в смысле постоянной устремленности вперед-вверх.